Поднявшись со скамеечки, дружелюбно улыбаясь, Адам направился к знакомцу, вытаскивая на ходу правую руку из кармана плаща и повторяя  жест блондина. Хотя в карманах уж точно меча спрятать нельзя, но ритуал есть ритуал. Таким образом оба сообщали, что в руках нет оружия. Нет, оно, разумеется, с собой-то было, но друг перед другом  - словно безоружны.
Подойдя ближе, протянул руку, если не другу, то союзнику:
- Ульвар Трюгвисон, рад видеть твою голову на плечах.

Зная обратную сторону доверия, Адам предпочитал не распространяться ни о каких подробностях, касательно собственной персоны, ну или о большей их части. Благодаря особому восприятию, Коди сразу почувствовал свое бессмертие, еще не определив его как факт, и ту же особенность в историке, поэтому и был столь настойчив в своем желании остаться рядом, подсознательно стремясь обрести наставника. Что ж, Эверетту это удалось, с чем можно юношу поздравить.
Мальчишка не был первым учеником Пирсона и, будем надеяться, не станет последним, поэтому, взвесив все плюсы и минусы сложившейся ситуации и завязывающихся, вернее, укрепляющихся уже завязанных, отношений, Митос решил идти по самолично выкроенному пути и принять полноту ответственности за чужую жизнь, которая пока еще сильно зависит от него. Как только Коди заберет свою первую голову, Старейший снова оставит парня, как прошедшего последний урок юного бессмертного.

Кивнув на ничего не значащее согласие помочь, ведь «могу» и «сделаю» - вещи далеко не идентичные, Адам продолжил наблюдение за столь интересным объектом, у которого...которой, похоже,  день совсем не заладился. Может и сам Пирсон стал невольным катализатором лишних неуместных переживаний девушки, но на то они и неуместные. К тому же, Митос ни в няньки, ни в свахи не нанимался, да и не его вообще проблемы - личная жизнь архивариуса. Однако, как друг он обязан поддержать Мышку.

Дарий действительно был поразительно прозорлив и, пожалуй, мог понять странника благодаря своей разнообразной биографии, хотя злодеяния полководца – детские шалости по сравнению с тем, что творили и вытворяли Всадники. Слова бессмертного монаха пропитаны непоколебимой уверенностью, искренностью и доверием. Митос прекрасно знал, что такое человеческое отношение, как дружба, для бессмертных практически невозможно, однако Дарий изъявил желание им, другом, стать, поэтому темноглазый мужчина накрыл его руку на своем плече собственной и слегка пожал, словно сообщая о том, что весть священника донесена.
- Я это запомню, - спокойно отозвался Эран, чуть улыбнувшись уголками губ.